О своих ожиданиях от Архиерейского Собора 2017 года рассказал наместник киевского Ионинского монастыря архиепископ Обуховский Иона (Черепанов). Об этом сообщает "Правмир".
Чем интересен этот Собор – на нем будет представлен доклад о так называемых “екатеринбургских останках”, о мощах Царственных Страстотерпцев. Мы знаем, что в начале 90-х годов Церковь практически не была допущена до процесса идентификации этих останков, и это вызвало напряжение среди духовенства и мирян.
В связи с этим Церковь отнеслась скептически и к процессу идентификации, и к перезахоронению. Хотя очень многие верующие, как миряне, так и духовенство, прекрасно понимали, что это действительно, скорее всего, мощи Царственных Страстотерпцев. Но, так как не было официального признания, то не было и паломничества в Петропавловскую крепость.
Сейчас мы знаем, что Церковь “допустили” к тому, чтобы была проведена повторная экспертиза, чтобы повторно были изучены найденные останки. Насколько я знаю, практически все приходят к тому, что это действительно мощи Царственных Страстотерпцев.
На этом Соборе будет рассмотрен этот вопрос, и я думаю, что будет официальное законное признание найденных останков святыми мощами наших новомучеников.
От нынешнего Собора я больше всего этого жду.
Также для меня очень важно, что будут внесены в списки для общецерковного почитания святые, которые были канонизированы в Украинской Православной Церкви, и среди них основатель нашего монастыря преподобный Иона Киевский, потому что его почитание вышло далеко за пределы Украины – он почитается и в Греции, и в Грузии, и в Сербии, и в Болгарии, и в других странах. Действительно, было бы логично внести в число многих других святых его имя и вписывать его для общецерковного почитания.
Что касается церковного брака, на Соборе будут зафиксированы те вещи, которые уже вошли в практику, проговорены много раз в Церкви. Также в Положении о монастырях и монашествующих будет зафиксирована та практика, которая уже сложилась в Русской Церкви с учетом и русских традиций, и воспринятых традиций монашества тех стран, где оно не подвергалось разорению, в частности, в Греции.
Думаю, что вопрос использования монахами интернета не может быть как-то четко регламентирован.
Глобально для спасения интернет монаху не нужен, а зачастую не полезен. Но если человек несет послушание в канцелярии, или в пресс-службе монастыря, то понятно, что ему по необходимости приходится использовать современные технологии.
Поэтому, я думаю, будет зафиксирована та практика, которая уже сложилась, по принципу: «Всё мне можно, но не всё полезно. Всё мне позволено, но ничто не должно обладать мною».
В моей практике бывали случаи, что приходилось общаться с людьми на расстоянии с помощью интернет-технологий, потому что человек, допустим, лично меня знает, и лично со мной хочет обсудить какие-то вопросы. Даже бывали случаи, когда человеку нужно было рассказать те вещи, которые касаются исповеди, потому что он не имел в себе сил исповедаться какому-то священнику, который находится рядом.
Понятно, что это не совсем правильно, потому что любой священник может совершить таинство исповеди, но это касалось больше пастырских вопросов, нужна была не только исповедь, нужна была помощь этому человеку. И пришлось прибегнуть к такому электронному средству общения.
Но это исключение, оно не может быть правилом. Обязательно исповедь должна совершаться в храме священнослужителем с епитрахилью, по церковным канонам. Бывают форс-мажоры, но исключения не должны нарушать правила.
Духовника нужно иметь в пределах досягаемости, но если так случилось, что духовник живет в другом городе, время от времени нужно с ним встречаться и исповедоваться вживую. В остальном вполне допустимо окормляться, общаясь по телефону или по другим электронным средствам.
