Сегодня, 25 декабря, православные отмечают день памяти святителя Спиридона Тримифунтского.
Риелторское чудо
Я работаю риелтором. Полтора года назад, летом 2017 года, в моей работе произошло маленькое чудо. На квартиру моих клиентов, непростую с точки зрения продажи, за два дня нашлись покупатели, заплатившие существенно больше рыночной стоимости. Так, уже через две недели, а не через полгода, как предполагалось, мои клиенты получили две трехкомнатных квартиры, причем в соседних подъездах одного дома в Подмосковье, вместо двух двухкомнатных, как планировалось изначально.
На честное признание, что на моих глазах произошло какое-то «риелторское чудо», глава семейства ответила мне с улыбкой: «Мы сходили помолиться к иконе святого Спиридона, он помогает в квартирных вопросах. Маша сначала к этому относилась скептически, а потом из храма уходить не хотела – так там хорошо…» Маша, молодая красивая невеста, ради свадьбы которой и затеяли размен московской квартиры, стояла рядом и кивала с сияющей улыбкой… Так я впервые услышал имя Спиридон.
Потом долго запоминал правильное произношение города, в котором он прославился как чудотворец. Потом с интересом читал доступные книги о нем. И несколько месяцев приставал к мудрым людям с расспросами: «А допустимо ли обращаться к Богу и святым с квартирным вопросом?»
Всю жизнь продолжал пасти овец
Человек-парадокс. Жил на острове, который всегда был центром торговли, а значит, его портовые города были сказочно богаты. Но всю жизнь провел в городке (можно даже сказать, в деревне) в самом центре Северного Кипра, будто специально выбрав максимальное удаление (25-30 км) от всех трех крупных городов этой местности – сегодняшних Ларнаки, Фамагусты и Киринии, и тогда уже бывших богатыми морскими вратами острова.
Был епископом, но всю жизнь продолжал пасти овец – в буквальном, а не только символическом смысле. Шапочка то ли из тростника, то ли из овечьей шерсти, в которой он изображен на всех иконах, – традиционный головной убор пастухов, чья жизнь, понятно, не отличается богатством. Но он же, по преданию, обращает змею в золотой слиток, чтобы отдать его нуждающемуся крестьянину – пережить голодный год и вернуть со следующего урожая.
Пастух, не обученный мудрствованию и витиеватой речи. Но именно его голос, если верить преданию, стал решающим на Вселенском Соборе, когда решалось, пойдет ли христианский мир за красноречивым Арием, или сохранит доктрину Святой Троицы. На многих иконах святитель Спиридон сжимает в руке кирпич (черепицу), из которого исходят огонь и вода, а в руке его останется глина. Так, явив многомудрствующим священникам это «простое» чудо, он показал, что Три могут быть Одним.
Возможно, каждый христианин, осеняющий себя крестным знамением «во имя Отца и Сына и Святого Духа», делает это в том числе потому, что пастух из кипрской деревни не послушался своих образованных соратников-церковников и взял слово на Вселенском Соборе…
Храм по-прежнему за забором
За полтора года, ушедших на подготовку к поездке, я узнал, что все, считающие святителя Спиридона своим покровителем, едут на Корфу (или Керкиру, как называют его сами островитяне, не согласные с переименованием). Но меня тянуло необычное слово “Тримифунт”, и мне хотелось побывать именно в тех местах, где писались страницы земной жизни святителя. Поэтому мое путешествие началось с Кипра.
Тем, кто задумается, не повторить ли мой маршрут, я посоветую это делать осторожно и аккуратно… Дело в том, что и Аския, где родился святитель Спиридон, и Треметусия, где он прославился, находятся на Северном Кипре, он же ТРСК (Турецкая Республика Северного Кипра). Со времен конфликта 1974 года это – непризнанная формально, но существующая де-факто турецкая территория.
Мои друзья и коллеги, живущие в Киринии (пожалуй, самый «европейский» город Северного Кипра), искренне считают, что поездки по деревням Северного Кипра и переход границы – дело простое и спокойное. Мой опыт это не подтвердил…
Аккуратность, внимательность и немножко бесстрашия – без этих качеств не стоит ехать вглубь ТРСК, где трудно найти жителя, говорящего по-английски, и где любая валюта, кроме турецкой лиры, вызывает удивление…
Еще сложнее дается эта поездка, если сначала провести день в европейской по духу и смешанной конфессионально и религиозно Ларнаке. А прибывать на Кипр нужно именно через этот «официальный» аэропорт, так как из турецкого можно улететь с подпорченной историей в загранпаспорте – греки, например, могут отреагировать на турецкий штамп очень остро, и про Корфу (он же Керкира) тогда можно забыть.
В главном храме Ларнаки хранятся мощи святого Лазаря – его саркофаг и дал нынешнее название городу. В туристических буклетах есть фраза: «Второй раз святой Лазарь скончался на Кипре в 63 году». Смотришь на эти мощи и понимаешь, что однажды эта земная оболочка была возвращена к жизни, после чего Лазарь общался и прикасался к Тому, Кто называл его Своим другом… В голове это все умещается с трудом.
Рядом с главным городским храмом стоит главная мечеть города. На входе доброжелательный мужчина с пронзительным и умным взглядом приглашает зайти внутрь и немусульманина: «Наши двери открыты для всех». С минарета поет мулла. Кстати, рядом с аэропортом Ларнаки расположена одна из мусульманских святынь Хала Султан Текке, действующая сейчас скорее как культурный центр, чем как мечеть…
Гуляя по Ларнаке, я нашел и большой действующий католический храм Девы Марии Благодатной. А также наткнулся в ночи на священнослужителя, заходящего, как оказалось, в особняк православного диоцеза Китиона (древнее название Ларнаки).
Мы разговорились с клириком, я рассказал ему о своих планах побывать назавтра в Аскии и Треметусии. «Храм святителя Спиридона в Треметусии ты не увидишь, он по-прежнему за забором турецкой военной части», – сказал священник. И добавил: «Я сам из тех мест. Турки ничего не сохраняют. Все разрушается». При этом он, естественно, благословил меня на поездку и пожелал удачи. Его слова о турках я воспринял как мнение человека, вынужденного сорок лет назад покинуть свой дом из-за этнического конфликта.
Уже на следующий день я понял, что священник был прав полностью. Увы, типичной картиной для практически любой турецкой деревни будет новая с иголочки мечеть и разрушающийся православный храм с пустыми оконными и дверными проемами, ставший в лучшем случае прибежищем для голубей…
Не заезжайте на военную базу с задних ворот
Знакомство с местом рождения святителя началось для меня с шутки от разработчиков «Гугл карт», решивших вести меня в Аскию полями по короткому маршруту. Еще я подумал, что это сам Спиридон решил показать мне просторы, где в молодости он уже трудился пастухом. С тех пор ландшафт едва ли сильно изменился – поля, невысокие холмы и периодически встречающиеся загоны для коров.
Изменилось другое, и, возможно, это тоже хотел мне показать святитель: «Смотри, так оно тут теперь», а разработчики «Гугл карт» не были в курсе… В общем, короткий маршрут через поля, как оказалось, завершался отрезком через огромную военную базу. Совет тем, кто поедет таким маршрутом, – не шокируйте турецких военных и не заезжайте на военную базу с задних ворот (широкий проем в заборе из колючей проволоки).
Да, вы окажетесь в ста метрах от стоящих в ряд танков и поймете что-то новое о Северном Кипре, но плохо говорящие по-английски автоматчики на вышке будут очень удивлены… Если погода будет сухой, эту огромную базу, занимающую по сути всю южную часть деревни, можно будет объехать справа. А если вы все же въедете в деревню по главной асфальтовой дороге, то увидите, насколько неприступны и как образцово охраняемы парадные въезды на эту огромную военную территорию. Таких баз я за время путешествия видел три – в Аскии, в Треметусии и еще в одной деревне.
В центре северной части деревни нетрудно отыскать храм Георгия Победоносца. Возможно, потому что он самый большой из пяти заброшенных православных храмов Аскии, все христианские паломники выбирают его, как своеобразную точку притяжения в деревне. Думаю, это правильный выбор. Четверти часа рядом с этим зданием достаточно, чтобы многое ощутить, почувствовать и понять.
Вот – задворки турецкой деревни, здесь – двор сортировщиков металлолома, здесь – небольшая свалка, кругом некошеный бурьян. Но стоит повернуться на 180 градусов, и ты видишь в полях пастуха, покрикивающего на свое небольшое стадо овец. И это, наверное, такие же поля, а за ними такие же горы, какие были здесь и в 270 году, когда в деревне, тогда называвшейся Ассия, родился будущий чудотворец Спиридон…
Размышления прерывает трактор, подъезжающий к церкви и останавливающийся метрах в десяти за апсидой (алтарной частью храма). Турок-фермер разматывает шланг, включает напор воды и начинает отмывать машину, похоже, только что поработавшую в коровнике. Сейчас я понимаю, насколько не случайны и даже театральны были все эти картины-действия. Но находясь внутри этих картин, относиться к ним философски сложнее…
Покатавшись еще минут десять по деревенским переулкам, посмотрев, как родители разбирают детей из школы, выпив турецкого кофе в кафе, где я определенно стал интересным событием для очень серьезных местных мужчин, играющих в карты за одним из столов (жестом показали, что за кофе заплатить мне не дадут – я у них в гостях), я отправляюсь в деревню, ради которой и прибыл на Кипр…
По-английски постовой знает одно слово – «Stop!»
Хрестоматийным видом храма святого Спиридона считается изображение южного фасада – с входом по центру и колокольней слева. Сфотографировать его мне не удалось – часть сетчатого забора военной части теперь занавешена еще и малопрозрачной плотной пленкой. Но через нее все-таки видно, что колокольня на месте, и общие очертания храма такие же, как и на фотографиях в интернете от 2009 года.
Храм стоит в десяти метрах за забором военной части, и там, где начинается северный фасад, забор обрывается, и на протяжении нескольких метров вход на территорию военной части мило перетянут всего лишь двумя провисшими красно-белыми целлофановыми ленточками. Наученный опытом, я побеждаю соблазн перешагнуть через них и фотографирую храм «из-за забора». Отсюда тоже прекрасно видно, что здесь все по-прежнему: в храме, вероятно, все так же размещается казарма военной части – вот рядом на веревках сушатся майки…
Хотя я и щелкаю затвором фотоаппарата, не заходя на территорию военной части, это меня не спасает.
За спиной раздается крик «Stop!», означающий, увы, не «Прекратите фотографировать!», а «Стоять на месте!»…
Дорога из деревни мимо храма идет между двумя заборами, то есть военная часть расположена и слева (за этим забором – храм), и справа от дороги. И фотографировал я буквально в десяти метрах от изумленного постового, оставшегося у меня за спиной в неприметном КПП за забором…
По-английски постовой знает одно слово – «Stop!»: на попытку сделать шаг к припаркованному рядом автомобилю – «Stop!», на попытку сделать шаг к нему, чтобы показать документы, – «Stop!»… На груди у него автомат. Через три минуты на пост приходит вызванный им офицер, не говорящий по-английски, пообщавшись с постовым, он вызывает старшего офицера, знающего язык. Тот просит показать кадры на фотоаппарате (которых там нет – карта со снимками уже в заднем кармане).
Показываю пустой экран камеры, говорю, что только примерялся. С улыбкой человека с кобурой на поясе он говорит мне, у которого кобуры на поясе нет, что это территория Турции, что он официально сообщает мне: фотографировать тут не нужно, находиться тут не нужно. И похлопав по плечу, шутит: «Да расслабься уже». Я выдыхаю, поддерживая сложившуюся «дружескую» атмосферу, и облегченно думаю: «Обыскивать не будут»…
Уезжая в поле по дороге, ведущей из деревни, я еще минуту-другую ощущаю глубокое разочарование, что все пошло не по плану. А потом вдали в паре километров вижу большой холм-скалу. Я решаю забраться на него, так как с вершины, похоже, откроется прекрасный вид на деревню. Не рассмотрел храм вблизи, так хоть полюбуюсь на деревню с высоты…
И вот на этом холме я понял, что если меня и водил по Кипру святитель Спиридон (а у меня осталось ощущение, что так и было), то его план оказался намного лучше моего.
Всем, кто доберется до Треметусии, желая прикоснуться к истории святителя, я советую проезжать мимо храма, не останавливаясь и не знакомясь с турецкими постовыми. А вот стоя на вершине этого холма, практически в центре большой долины Северного Кипра, ограниченной с одной стороны киринийскими горами, а с другой – ларнакскими холмами, практически посередине между Аскией на севере и Треметусией на юге, когда все звуки затихнут и только птицы будут петь в небе, а дома на горизонте сольются в силуэты деревень, тогда вы и сможете представить, что такую же картину мог видеть в начале четвертого века пастух из Тримифунта, пришедший на этот холм, чтобы с его вершины охватить взглядом раскинувшуюся вокруг долину с фантастическими видами… Благоговение и восторг – последние слова, которые приходят тут на ум, прежде чем слова совсем заканчиваются.
Спасал он Керкиру и от чумы, и от турецких нашествий
Я возвращаюсь в Треметусию, где еще какое-то время петляю по улицам той части деревни, что не занята военной частью. Потом, уже на закате, еще раз сталкиваюсь с турецким настороженным гостеприимством (за мой кофе опять заплатили) и еще большим удивлением от компании пожилых мужчин, пьющих кофе у входа единственной в селении продуктовой лавки. На слово «Москва» они реагируют, кивая спокойно и даже одобрительно. Мы объясняемся на языке жестов с продавцом, и позже я понимаю, что, кажется, получил сдачи в турецких лирах даже немножко больше, чем заплатил за покупки в евро. Будем считать это шуткой-подарком от святителя Спиридона…
Время позволяет, и уже в сумерках я заезжаю на руины древнего города Саламис. Это известный памятник эллинистической эпохи – город был центром Кипра несколько тысячелетий до нашей эры, а в нынешнем виде его отстроил после землетрясения герой троянской войны Тевкр. Через эти же морские врата на Кипр пришло христианство – апостолы Варнава и Петр проповедовали здесь уже в 45 году.
Наверняка по этому городу ходил и святитель Спиридон, скорее всего, отсюда он отплывал на Вселенский Собор в Константинополь в 325 году.
Перелет на Керкиру из Ларнаки возможен только через Афины. Прямых рейсов на этот греческий остров крайне мало. Из Москвы они существуют, с Кипра – нет. К слову, путь святителя Спиридона был намного сложнее: с момента его кончины (около 348 г.) более трех веков его мощи пребывали в Треметусии, из которых последние два века уже существовал тот самый храм, построенный в V веке и оказавшийся сегодня за забором военной части.
В конце VII столетия арабские нашествия превратились в серьезную угрозу, и домом святителя Спиридона почти на восемь веков становится Константинополь. После его завоевания османами в 1453 году мощи святителя в течение нескольких лет принимают разные города на Балканах, пока он не выбирает своим нынешним домом остров Корфу.
Понять, какое из двух названий острова правильное, – невозможно. «Корфу» (по словарю официально ударение на второй слог, но даже словарь разрешает оба варианта, из которых все пользуются «неправильным») – тоже с греческими корнями, но все же слово византийское. Керкира (правильно – с ударением на первый слог) – предпочитаемое греками название и острова, и его одноименной столицы. И этот лингвистический спор сам по себе многое говорит об истории острова.
«Святитель Спиридон прибыл к нам в XV веке, чтобы укрепить нас в борьбе с католичеством», – говорит мне один из священников Собора святого Спиридона в Керкире. То есть в борьбе с религией венецианцев, правивших островом почти четыре века (1401-1797) – до прихода Наполеона. Кстати, тем, что Керкира осталась единственным греческим островом, никогда не завоеванным мусульманами, она, возможно, тоже обязана Венецианской республике…
Покровителем всего острова святитель Спиридон становится еще при венецианцах. Первое предание о спасении им острова от голода датируется 1553 годом. Спасал он Керкиру и от чумы, и от турецких нашествий. Четыре раза в год жители всего острова и «гости столицы» проходят по улицам Керкиры праздничным крестным ходом.
Духовой оркестр на службе святителю
Еще один главный день в городском календаре – день кончины святителя, 12 декабря по греческому православному календарю.
На утренней литургии 12 декабря собрался весь цвет острова. Службу ведет митрополит Керкирский, Паксийский и Диапонтийских островов Нектарий. Слева на солее выстроились подтянутые офицеры с крупными звездами на погонах. «Полиция, армия, флот», – потом объяснили мне три элегантно одетые прихожанки храма, терпеливо переносившие щелчки моего фотоаппарата во время службы. Справа – политики с женами и детьми.
«Это не строгая традиция, просто так когда-то получилось и теперь каждый год повторяется, – объясняют гречанки эту расстановку. – А вот как и когда во время службы играет духовой оркестр, это очень строго регламентировано правилом церковной службы. На острове около двадцати оркестров – это наследие французского периода: в каждом городе есть профессиональный коллектив. На самых ответственных службах, как сегодня, играют музыканты из филармонии Керкиры»…
Утром и вечером в эти три дня город полон оркестрантов в традиционных мундирах. Вместе с рождественским украшением венецианских по архитектуре улиц это все рождает неизбежные аллюзии с оперой «Щелкунчик». Город окутан каким-то волшебством…
Плотная вереница ждущих прикосновения к мощам святителя Спиридона в дневное время выходит далеко за двери храма, в полночь, когда продолжается ночная служба, отстоять эту очередь можно за полчаса. Стоя в этом удивительном храме, не сразу замечаешь упоминаемые в туристических путеводителях дорогие украшения (чаще всего в виде подвесок на лампады).
Только через какое-то время я обратил внимание, что перед глазами у меня – серебряный корабль, дар святителю от моряков (или от конкретного моряка). Красиво, сдержанно и очень щедро.
На мой вопрос «Какую ответственность накладывает работа хранителями нынешнего дома святителя Спиридона?» настоятель храма архимандрит Иустин отвечает с подобающей христианину скромностью: «Святитель Спиридон устраивает всю нашу жизнь. Мы чувствуем ответственность перед ним, но чувствуем также, что он управляет нашей жизнью – жизнью священников, прихожан, всех людей острова».
Ключи от форта в подарок от Спиридона
После службы в храме и прогулки по городу я отправляюсь в старинную крепость «Старый форт», чтобы с ее стен – самой высокой точки в городе – сделать предзакатные фотографии Керкиры. Тут я обнаруживаю, что по случаю праздника эта туристическая достопримечательность – крепость на скале – закрыта на замок.
С середины тропы я возвращаюсь к смотрителю в киоске на входе в бастион и без особых надежд объясняю ему, что буду писать статью, что без хороших фотографий – никак нельзя, а завтра вообще будет дождь. «Увы, я один сегодня, и не могу сходить с тобой», – отвечает смотритель и продолжает: «Ну да ладно. Держи, закроешь за собой по дороге наверх, и на обратной дороге тоже. У тебя полчаса». Так у меня в руках оказывается связка ключей от «Старого форта», и я получаю в свое распоряжение историческую крепость с маяком…
Возвращая ключи, я восторженно рассказываю смотрителю, что не могу это все воспринимать иначе, как удивительный подарок от святителя Спиридона в его праздник. «Сегодня и мой праздник тоже. Меня зовут Спирос, то есть Спиридон», – отвечает смотритель.
Итак, я определенно получил подарок от Спиридона. Такой подарок обязывает, я возвращаюсь в храм, приношу смотрителю Спиридону освященный праздничный хлеб и вижу, что порадовал его не меньше. А сам отправляюсь на подножие крепостной стены встречать фантастический закат.
Не надо философствовать, надо исповедовать
Задумывая это путешествие еще полтора года назад, я хотел найти ответ на вопрос: как скромный пастух из кипрской деревни стал святым, дающим богатство, и помощником в жилищных вопросах? Нашел ли я ответ на него? И да, и нет. Перестал ли меня мучить этот вопрос? И да, и нет. Я просто перестал о нем думать в таком ключе. Для себя я так понял мысль святителя Спиридона, сказанную им на Вселенском Соборе: «О Святой Троице не надо философствовать, ее надо исповедовать».
Также я теперь понимаю и его историю. Можно долго размышлять, но лучше просто съездить на те холмы, по которым он ходил во время своего земного служения, и побывать на том острове, который сегодня считается его домом.
Продолжает ли меня удивлять предание, согласно которому святитель оживил свою умершую дочь для того, чтобы спросить ее, где она закопала золото, взятое на хранение у богатой женщины? Человек, способный обратить змею в золото?! Человек, обладавший даром прозорливости?! Да, для меня это предание остается парадоксом.
Покровитель острова Керкиры, по преданию дважды останавливавший нашествие турецкой военной армады, спокойно смотрит на то, как в храме, сорок лет назад служившем местом его памяти, сейчас квартируются турецкие солдаты? И это тоже парадокс.
Но этим парадоксам я даже рад. Потому что меньше всего мне хотелось, чтобы это путешествие расставило для меня все точки над «i» и я перестал обо всем этом думать.
Посоветую ли я повторять такой маршрут? Однозначно. При соблюдении несложных мер безопасности, путешествие на Кипр обогатит любого новыми ощущениями, новым пониманием и новыми мыслями.
Что дали мне эти полтора года подготовки к поездке и само это путешествие? Пожалуй, главный результат – это особое место, которое теперь занимает в моей жизни и в моей картине мира святитель Спиридон. Думаю, в вашей жизни, уважаемый читатель, он тоже или давно уже занимает свое особое место, или теперь займет, раз вы дочитали эту историю до конца.
Евгений Коноплев - для "Православие и мир"
