5 октября в Украинском филиале Института стран СНГ состоялась презентация литературно-исторического сборника «Соборное мнение о Мазепе». Пожалуй, впервые в историографии здесь столь полно собраны оценки, которыми наградили «Гетмана Войск Их Царского Пресветлого Величества Запорожских обеих сторон Днепра» (а отнюдь не гетмана Украины, как сегодня принято считать) его современники, исторические личности, а также исследователи, чей авторитет не подвергают сомнению ни ненавистники, ни почитатели Ивана Степановича.
Во вступительном слове директор филиала Владимир Корнилов напомнил о соцопросе к 300-летию Полтавской битвы: «Из тех, кто тогда определился с ответом на вопрос «На чьей стороне вы были бы в сражении?», 46% воевали бы на стороне Петра, 26% — пошли бы за Мазепой, 25% наблюдали бы за битвой со стороны, ожидая итогов. Таким образом, на Украине наблюдается явный ментальный водораздел между теми, кто считает себя наследниками Полтавской победы и наследниками Полтавского поражения».
Думаю, именно на неопределившиеся умы в первую очередь и рассчитана книга, в которой собраны неопровержимые исторические свидетельства. Ведь в системе образования и в СМИ, как правило, замалчиваются причины, по которым казацкий летописец Самуил Величко назвал Мазепу вором, Тарас Шевченко — псом, да еще «превражим», кирилло-мефодиевец Николай Костомаров — «польским паном», его соратник Пантелеймон Кулиш — «зрадником з пращурів кривавих»... А выдающийся историк запорожского казачества Дмитрий Яворницкий приводит столько народных эпитетов «махиавелю»*, что газетная площадь не позволила бы их процитировать достаточно полно.
_____________________________
* Казаки, согласно ряду источников, называли Мазепу «махиавелем» — от Макиавелли: это имя стало нарицательным обозначением политика, считающего приемлемыми любые, даже подлые средства ради достижения своих целей (кстати, книга Никколо Макиавелли «Государь» была у гетмана любимой).
Составители сборника — историк Виктор Шестаков и писатель Юрий Погода — разумеется, не оставили без внимания мнение таких авторитетов прошлого и настоящего, как польский дипломат XVII в. Ян Пасек, уроженец Галиции блюститель патриаршего престола в начале XVIII в. Стефан Яворский, профессор Сорбонны, министр просвещения Франции в 1896—1898 гг. Альфред Рамбо, выдающийся историк Сергей Соловьев, классик русской литературы Владимир Короленко, ведущий на сегодня специалист по Северной войне Владимир Артамонов, и многих других (достаточно сказать, что в книге — 512 страниц).
«Имя Мазепы поднимают на щит, как только в стране наступают периоды борьбы с «колониальным российским прошлым», — говорит глава Русской общины Полтавской обл. Виктор Шестаков. — Так было при УНР, так было во время гитлеровской оккупации, так было в «оранжевые» годы. К сожалению, один раз развернувшись в «боевые порядки» прославления мазепинства, украинская государственная и официально-историческая машины и сегодня продолжают свой бег «за Мазепой»**, не замечая, что это гибельный путь.
__________________________________
**Самый простой и показательный пример сегодняшних исторических приоритетов привел поэт Павел Баулин, член комиссии по топонимике Запорожского горсовета: на первые места в очереди на увековечение в названиях новых улиц поставлены такие «великие запорожцы», как Иван Мазепа и его «соратники» по 1709 г.
«Идея книги возникла в 2007-м, когда в серии ЖЗЛ вышла биография Мазепы, написанная Татьяной Таировой-Яковлевой, — рассказывает Юрий Погода. — Это было потрясение: в прославленной серии — среди книг о действительно замечательных людях — вдруг издается такого рода апологетика. Естественно, за новинку сразу ухватились украинские националисты — мол, видите: даже Россия признала гетмана.
Вскоре выходит рецензия киевского историка Александра Каревина («Бездна невежества: «нетрадиционная» российская история Мазепы»), не оставляющая камня на камне от «Мазепы» Таировой-Яковлевой.
Тогда Татьяна Геннадьевна выпускает новый «труд» — уже «сугубо научный» («Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства». — М., 2011).
Как на это ответить? Она — доктор исторических наук, профессор. Я — беллетрист. Мы в разных «весовых категориях». Тогда и родилась идея: пусть утверждения доктора наук опровергают признанные авторитеты прошлого!
Во время подготовки к этой «заочной конференции» мы сделали массу открытий для себя. Оказывается, практически каждый из тех, на чьи мнения опирается Таирова-Яковлева, вызывает сомнения с точки зрения личных моральных качеств. К примеру, в предисловии мы рассказываем об Александре Оглоблине, которого она то и дело поминает: «как писал профессор Оглоблин», «как полагал Александр Петрович»... Так вот этот «авторитет», как указывается в публикациях Каревина, еще в 1918 г., будучи студентом Киевского университета, быстро сориентировался в ситуации — нацепил красный бант и стал методично сдавать ЧК профессуру. Вскоре его — второкурсника(!) — назначили завкафедрой...
Но за последующие 20 лет профессор Оглоблин так и не смог подтвердить соответствующую званию квалификацию, и потому в 1941-м не попал в списки эвакуируемых в составе АН УССР (как не представляющий ценности для науки). Когда гитлеровцы оккупировали Киев, Александр Петрович буквально на следующий день пришел к ним и предложил свои услуги. Его назначают бургомистром.
Первый же вопрос, поставленный перед бургомистратом, — подыскать место для массового расстрела евреев — Оглоблин решил оперативно, предложив для этой цели Бабий Яр. Однако через два месяца после начала расстрелов был смещен за незаконное присвоение имущества расстрелянных. Профессор, однако, тут же выступил с инициативой — создать музей советской оккупации. Фашисты с энтузиазмом ухватились за эту идею, но в связи с бездарностью ее воплощения Оглоблина снова выгоняют.
Уйдя с немцами в Германию, он попадает в лагерь перемещенных лиц. Здесь бывший «красный профессор» заверяет украинских националистов, что уже перековался. И с этих пор начинает писать сочинения, на которые ссылается ныне Таирова-Яковлева.
Кстати, когда наш сборник уже готовился к печати, Каревин (не ведавший ни о наших намерениях, ни о том, что мы пользуемся его работами) опубликовал рецензию*** на вторую «монографию» Таировой-Яковлевой, где показывает полную несостоятельность последней как исследователя... Александр Каревин — единственный автор, представленный в сборнике двумя работами».
________________________________
*** «Еще одна бездна невежества: русская апология Мазепы опять не удалась».
Писатель и историк Олесь Бузина, говоря о «Соборном мнении...», отметил: «Особо радует, что сборник начинается с мемуаров Яна Пасека. Замечательно, что они наконец-то переведены на русский! Я, когда писал «Тайную историю Украины-Руси», отыскал Пасека только в Варшаве.
Благодаря его оценкам, но большей частью — Яворницкого, Костомарова, Величко думающий человек получает ответ на вопрос: почему подавляющее большинство казаков не пошло за Мазепой? Да потому, что тот совершенно не соответствовал принципам, исповедуемым казачеством. Как бы переменчивы ни были запорожцы по отношению к соседям (и грабили, и убивали), внутри своего сообщества предательство и воровство было для них невозможно. А Мазепа устойчиво воспринимался ими как вор и казнокрад. Просто заступничество Петра I было настолько могущественным, что его протеже приходилось терпеть».
«Прожил бы гетман на полтора года меньше — много нашлось бы желающих его восхвалять, да еще как борца за независимость? — соглашается руководитель пресс-службы Украинской православной церкви Московского патриархата Василий Анисимов. — Остался бы в истории сподвижником царя-реформатора, защитником православия («зачищал» униатов везде, куда мог дотянуться), воссоединителем русской церкви (именно Мазепа по поручению Выговского занимался присоединением Киевской митрополии)».
«Конечно же, предательство, которое совершил Мазепа по отношению к Петру, было связано не с идеей независимости Украины (о которой он и не помышлял), а с личным страхом, — продолжил Бузина. — Шведская армия считалась тогда лучшей в мире, как в наше время считается американская. Сейчас мало кто способен представить себе, что U.S. Army может быть разбита. Это просто не укладывается в голове у наших грантоедов! Точно так же Мазепа, Гордиенко и иже с ними даже помыслить не могли, что потерпит поражение армия, уничтожившая саксонское войско, датское... Петр I до 1709 года отступал. Эта книга — прекрасный свод уроков для тех, кто ищет себе хозяев.
И все же дело Мазепы будет жить. Оно вечно. Потому что и зло здесь на Земле вечно. Мазепинство — проявление сатанизма в украинской истории. Уже раз наказанного, но то лишь «промежуточный хеппи-энд». Наше дело — побеждать это зло».
«Действительно, Мазепа — исключительно наше явление, — сказал Виктор Шестаков, раскрывая еще одну грань темы. — Когда мы обратились к шведам с просьбой представить материалы для сборника, то оказалось, что у них нет историков, интересующихся Мазепой. Шведы, как никто иной, согласны с характеристикой Ключевского: «бесполезный предатель».
Кто-то, конечно, может задаться вопросом: как же это Мазепа «исключительно наш», если столько произведений мировой культуры ему посвящено? Но давайте проанализируем: что это за произведения? Они, как правило, о «романтической истории», где герой-любовник соблазняет магнатессу Фальбовскую. Авторов особенно привлекал финал этой связи: юноша, проявивший такую неблагодарность к благодетелю, раздет догола, привязан к лошади, которая, получив удар кнутом, умчалась в ночь... Львиную долю картин, посвященных этому эпизоду, составляют работы художников-анималистов. Они изображали лошадь в гармонии и в контрасте с обнаженным телом юного прелестника (нередко, правда, упуская существенную деталь: в реальности «всадник поневоле» был обращен лицом к хвосту). Последующие деяния Мазепы европейскую культуру не заботят. А наших детей в школах учат, что, мол, подвигу Мазепы посвятили свои произведения Байрон, Лист...»
«Пушкин, собирая во время южной ссылки свидетельства о гетмане, был поражен, насколько бездарной личностью тот оказался: ничего героического! — продолжил тему литературы и искусства Василий Анисимов. — Тень Мазепы была вновь «востребована», когда после десяти лет упадка решили разом возродить украинское поэтическое кино. Что смогли наскрести в бедствующей державе — бросили на производство «фильма всех времен и народов» «Молитва о гетмане Мазепе».
В рекламном проспекте все в картине именуется «гениальным», а идеология «шедевра» выражена в красочной географической карте: Европа представлена в виде вольготно раскинувшейся женщины, а Украине отводится на ее теле роль того самого места, которое «все хотят поиметь». Столь смелое художественное осмысление места нашего государства в Европе вызвало шок даже у профессиональных русофобов. Они, конечно, соглашались с тем, что Украина — не Россия, но видели в первой отнюдь не то, что подразумевали авторы картины. Несмотря на затяжную, бурную пиар-кампанию, «гениальное произведение», съевшее чуть ли не годовой бюджет национального кинематографа, с треском провалилось. Тем не менее «непризнанные гении» набрались наглости просить блаженнейшего митрополита Владимира о снятии анафемы с гетмана и передали ему через пресс-службу УПЦ проспект с упомянутой выше «оригинальной» картой. Признаться, проспект мы ему так и не донесли: неудобно как-то».
«И все же именно православные деятели, которые являются сегодня рупором УПЦ МП, заговорили в «оранжевые» годы о возможности снятия с Мазепы анафемы, — включился в обсуждение автор этих строк. — Мол, вынесена она была по политическим, а не церковным мотивам. Напомню, это те самые «молодые богословы», которые в 2007-м подняли на щит либеральный жупел «политического православия».
Получается, в «политическом православии» обвиняют и малороссийских епископов XVIII в., вынесших анафему. А ведь среди них и архиепископ Иоанн (Максимович), прославившийся как святитель Иоанн Тобольский.
Мы же — вместо того чтобы опереться на авторитет святого — начинаем доказывать (как это делает в сборнике глубокоуважаемый протоиерей Андрей Новиков), что анафема была вынесена не «за политику», а за нарушение клятвы, данной с целованием креста, за растление собственной крестницы, выступление на стороне лютеран, уничтожавших православные святыни Малой Руси...
Церковь, конечно, в политику не вмешивается, но никто не отнимал у нее права выносить нравственные суждения о действиях политиков. Мазепа же поставил под угрозу существование единственного в те столетия суверенного православного государства, более того — православной империи, которая выступала, по богословской терминологии, как катехон (сила, сдерживающая мировое зло и препятствующая концу света).
Думаю, найдется достаточно аргументов, дабы доказать каноничность анафемы Мазепе и с этой точки зрения. И кому как не о. Андрею — не раз поднимавшему на синодах УПЦ вопрос о нелепости понятия «политическое православие» — сделать это к переизданию сборника в будущем.
С заключительным словом выступил главный редактор газеты «Киевский телеграф» Владимир Скачко: «Дерзну не согласиться с Василием Осиповичем Ключевским по поводу «бесполезного предателя». Посмотрите: на сегодняшней презентации нет ни одного телеканала, ни одной радиостанции, которые могли бы донести до широких кругов общества «альтернативное» мнение о том, кто изображен на десятигривневых купюрах. Значит, дело Мазепы действительно живет и побеждает. Значит, это очень полезный — в определенном смысле — предатель: государство продолжает строиться на идеологеме измены: одни его «герои» в XVIII столетии нарушали клятву и вели сюда иноверцев, другие в XX веке — стреляли в спину.
Первые лица страны так и не высказали прямо мнение о Шухевиче, Бандере, Мазепе. Слава Богу, мы хоть тут собрались. Как подпольщики».
