Киево-Русская миссия свв. Кирилла и Мефодия и Аскольдово крещение Руси (ч.6)

Мученическая смерть Аскольда-Николая Киевского и первые гонения на христиан Руси...  Духовный рассвет Руси... 

В 882 году, через двадцать лет после введения христианства в Киеве, языческая партия, находившаяся в оппозиции к правящей христианской верхушке, подстрекая народ против “чужих богов”, осуществила мятеж. Пригласив в Киев вожака объединенных войск варягов и поморских славян-ободритов – язычника Олега, они коварно убили Оскольда и Дира, других представителей киевской правящей христианской аристократии, и захватили власть в государстве в собственные руки. 
 

По словам киевского историка кон. XVIII в. М. Берлинского, «Олег по истреблении Оскольдовой стороны и всех памятников его княжения, между которыми полагают и христианские храмы, утвердил быть Киеву столицею всего княжения». 
Таким образом, – констатирует польский хронист Матвей Стрыйковский, – далеко на восток, север и юг он [Олег] расширил государство и свое единовластие, силой и хитростью подчинил себе и Игорю много смежных стран. Так на Оскольде и Дире закончился род собственных киевских князей, когда Олег предательски убил их, а от Игоря вплоть до нынешнего Великого Князя началась новая генеалогия”.

“Ни о каком норманнском завоевании Киева, – пишет акад. П. Толочко, – следовательно, не может идти речь. Произошел, в сущности, политический переворот. Олег и его окружение фактически стали на службу среднеднепровскому раннефеодальному государству Русь, которое к тому времени прошло уже длительный путь развития”.  
Продвигаясь, по призыву части киевлян, во главе объединенных варяго-славянских языческих ополчений, “вещий” Олег на своем пути с помощью местных жителей-язычников свергает подчиненных Киеву князей-христиан в Смоленске, Любече и других городах. “Поиде Олег вместе с вои свои мнози – Варяги, Чудь, Словени, Меря, Весь, Кривичи, и прия град Смоленск, и посади в нем мужа своего; и приидоста к горам Киевским…” По словам акад. П. Толочко, “Рюрик, а позже и Олег не основывают своих городов, а овладевают уже существующими, не учреждают в них политическую власть, а лишь меняют старую администрацию на новую – “свою”, как уточняет летописец”.
Кто же такой был этот “вещий” Олег и откуда он происходил? Согласно летописи, получается, что на севере существовало отдельное от христианского Киева государство-союз славянских языческих племен с центром в Новгороде. В его состав, помимо славен, входили угро-финские племена чуди, мери, веси и других, а все вместе они были вассалами варягов. Одним из вожаков общих славяно-варяжских и угро-финских отрядов этого северного союза, вероятно, и был “вещий” Олег. По славянской языческой традиции, “вещими” или “вещунами”, “ведунами” называли, как правило, волхвов. Возможно, Олег и был тем волхвом, который сплотил вокруг себя наиболее преданных последователей («верную дружину») и начал искоренять христианство по всей восточнославянской земле.
После прихода к власти в Киеве “вещуна” Олега, в государстве устанавливается языческая реакция. Христианство было запрещено, а все, что связано с христианским прошлым Киева, в том числе и письменные источники (среди них и т.н. “Оскольдова летопись”), насильно уничтожались и искоренялись из народной памяти. В создавшихся условиях христианство в Киево-Русском государстве вынужденно было уйти в подполье, а новорожденная Киевская Церковь еще в исторической колыбели сравнилась с гонимой первохристианской катакомбной Церковью.

Искореняя христианство, Олег и киевские язычники пытались стереть из памяти народной даже сам след принятия кн. Оскольдом и русичами христианства в IX веке. Как пишет проф. М. Брайчевский, «практически все следы бурной деятельности Аскольда были утрачены после его убийства и захвата Киева Олегом. Особенно это касалось духовной сферы жизни: такие меры, как введение христианства, начало летописания, строительство храмов и т.д., – после 882 г. были сведены на нет, все созданное было уничтожено, а сама память о погибшем кагане настойчиво вытравливалась из сознания народного. Политические (в частности внешнеполитические) достижения Аскольда также очень сильно пострадали; одним словом, Олегова реакция привела к тому, что Русь, которая при Аскольде достигла небывалого развития и возвышения, была искусственно отброшена назад, на начальные позиции… Лишь через 100 лет во времена Владимира Святого было восстановлено все то, чего она добилась в период Аскольдова правления». Далее проф. Брайчевский отмечает: «Даже упоминания об Аскольдовых временах в позднейших летописях тщательно удалялись, а в некоторых случаях даже из готовых фолиантов вырезались страницы, где повествовалось об убийстве деятеля… Так что, если бы не византийские источники, мы даже не догадывались бы об этой акции Аскольда».

Впрочем, введенные мучеником Оскольдом-Николаем Киевским и славянскими апостолами Свв. Кириллом и Мефодием христианская культура и рожденная ею единая славянская письменность, не -смотря на все усилия, все же успели пустить крепкие корни и влияние в нашей земле. Невзирая на запрещение Олегом легального существования, новорожденная Киево-Русская Церковь, даже лишенная собственного епископата, продолжала воздействовать на культурное и духовное развитие Киево-Русского государства, все более распространяя свое влияние на народ и аристократию, постепенно христианизуя все их слои. Благодаря принесенным на Русь христианством образованию и письменности варяги постепенно ославянивались, язычники христианизировались, а варвары становились цивилизованными.
“Славяно-скандинавская по происхождению княжеская династия на Руси, – пишет акад. П. Толочко, – очень быстро стала просто славянской, которая не мыслила себя вне интересов того государственного организма, во главе которого она оказалась. Это справедливо и относительно представителей северных народов, которые шли на службу к киевским князьям и оставались на Руси на постоянное обитание. В течение одного-двух поколений они полностью ассимилировались и хранили из своего прошлого разве что имена или прозвища. В море славянской правящей знати варяжский элемент был незначительным и, конечно, не сыграл самостоятельной структурообразующей роли”.

Благодаря призванию новгородских язычников, в 882 году вокруг Киева произошло объединение отдельных северно- и южнорусских земель. Впоследствии, при правлении князя Игоря, который, собственно, и является подлинным родоначальником новой киевской династии “рюриковичей”, процесс централизации приобрел общий характер. Он продолжил присоединение к Киево-Русскому государству окраин восточнославянского мира, подавляя малейшие сепаратистские проявления со стороны местной племенной знати, что в дальнейшем заложило благоприятную почву для более удачного и стремительного распространения христианства по всей Восточной Европе. Без присоединения к Киевскому государству северных окраин вместе с Новгородом, бывших твердыней язычества на Руси, распространение в них христианства, как и в Литве, затянулось бы на века. Следовательно, в этом отношении мученичество Оскольда, которого Иоакимовская летопись называет “блаженным” , временный захват Киева язычниками и гонение на христиан имело определенно провиденциальное значение, благодатные последствия которого не долго заставили ждать себя. Поэтому должно признать, что князь Оскольд Киевский, которого по утверждению В.Татищева справедливо считать первым мучеником Русским, отдал себя в жертву ради будущего просвещения святой верой Христовой народов Восточной Европы.

Духовный рассвет над Русью

Учитывая традиционное и достаточно укоренившееся влияние христианства в южнорусских (совр. Украина) землях, и в частности в Киеве, нет ничего удивительного в том, что при быстрой ассимиляции новые аристократические круги столицы стали проявлять тяготение и к распространенной здесь “новой религии”. К тому же, сближение Великих князей Киевских с христианскими государствами Болгарией и Моравией, которые в свое время приняли христианство под влиянием первого русского мученика Оскольда-Николая Киевского, их культурой и книжностью, также имело позитивное влияние на реабилитацию, сохранение и укоренение христианства в Киевской Руси. Как свидетельствует Начальная летопись, уже в 944 г., после очередного военного похода на Византию, преемник Олега – князь Игорь принимает в Киеве греческих послов. И что наиболее интересно, во время заключения мирного соглашения часть русской дружины уже открыто клялась выполнять его “церковью св. Ильи” и “честным крестом”, а “некрещеная Русь” клялась оружием и “обручами”, причем в самом соглашении русичи записали, что отступники от клятвы будут прокляты “от Бога и от Перуна”. После заключения соглашения сам Игорь с “поганой Русью” клялся на холме, где стоял идол варяжского “бога войны” Перуна, а христианская Русь ходила на клятву к церкви св. Ильи на Подоле, где был соборный храм. Согласно этим летописным свидетельствам, создается впечатление “равноправия” языческой и христианской общин в Киеве 40-х гг. Х века. Это подтверждают и археологические исследования тогдашних захоронений в Киеве, Гнездове, Темереве, где христианские и языческие обряды совмещались в пределах не только одного кладбища, но даже и одного захоронения. Упоминание же в летописи церкви св. Ильи как “соборной” дает основания утверждать, что она была не единственной, а главной, кафедральной среди многочисленных киевских православных храмов, или даже резиденцией православного епископа Киева.
Архиепископ Холмский Иларион (проф. Иван Огиенко) отмечает, что “целая партия при княжеском дворе была христианской”, которая была не только равноправной стороной, но и кое-где преобладала в соревновании за влияние. “Крещеная Русь в договоре пишется первой, а некрещеная упоминается второй, а до того об этой некрещеной Руси в акте говорится даже с некоторым пренебрежением”.

По мнению историка Е. Голубинского, связано это было с тем, что во время правления князя Игоря христиане преобладали над язычниками не только духовно, нравственно и культурно, но и в смысле политического веса в государстве. “Тайным христианином” он считал и самого Игоря. Эту же мысль отстаивает и проф. Иван Огиенко: “Ничего невозможного нет в предположении, что князь Игорь, не имея возможности из государственных соображений стать открытым христианином, все-таки был христианином тайным; этим бы оправдывалась и большая его терпимость, которую он обнаруживает к христианам”. “Игорь, – справедливо замечает на данные утверждения и акад. Толочко, – бесспорно, сочувствовал новой вере, без чего бы ее успехи были невозможны, но сам все же оставался язычником”. Как бы то ни было, но неопровержимым остается тот факт, что Игорь уважал (или, по крайней мере, был толерантным, терпимым) веру своих подданных-христиан и не запрещал распространению христианства в своем государтве.

Существование во времена Игоря влиятельной христианской общины в Киеве и в целом в государстве, как и кафедрального храма Св. Ильи на Подоле, дает основания некоторым исследователям предполагать об официальном возобновлении деятельности и древней Киево-Русской епархии. Письменные источники не сообщают о том, кто именно в этот период возглавлял Киевскую Церковь, и возглавлял ли ее кто-то вообще, но, – как считает П. Толочко, – вряд ли в этом можно сомневаться. “Возможно, – пишет он, – что местом епископской (или митрополичьей) кафедры и была подольская соборная церковь Св. Ильи”.

 Не удивительно, поэтому, что ко времени правления в Киево-Русском государстве княгини Ольги (945 – 969), киевская знать уже была разделена на две влиятельные партии: языческую и христианскую, к которой впоследствии (около 946 г.) присоединилась и сама великая княгиня. Согласно летописным источникам, она в собственных владениях и поместьях сбрасывала языческих истуканов, открывала молельни и церкви, активно привлекала ученых христианских миссионеров и священников.

Как утверждает уже упоминавшийся волынский историк В. Рожко: “часть учеников Св. Мефодия из Велико-Моравской митрополии впоследствии, после ее разгрома, перешла на Волынь. Имеем исторические доказательства того, что, спасаясь от преследований немецкого духовенства, большая часть учеников и верующих, после того погрома в Моравии, оказалась даже в Киеве и здесь пополнила основанную Свв. Кириллом и Мефодием Свято-Ильинскую христианскую общину. Путь этих гонимых в Киев лежал через Волынь по Бугу, Припяти к Днепру, поэтому /…/ волынская земля была тем составным звеном, которое соединяло христианский Запад с языческим востоком древней Руси”.

Несмотря на то, что номинальным главой государства был молодой княжич Святослав Игоревич, княгиня Ольга – властная и сильная личность, – просто отстранила его от реальной власти в государстве. В литературе даже встречается мысль, что крещение Ольги, в сущности, означало второе крещение Руси, ведь не могло быть такого положения, когда бы глава государства был христианином, а его страна оставалась языческой. Подтверждением данной мысли может служить налаживание Ольгой дипломатических отношений с двумя наиболее влиятельными христианскими империями Европы – Византией и Германией. В.М. Татищев и митр. Макарий (Булгаков), ссылаясь на Иоакимивскую летопись, говорят даже об основании Ольгой киевского Софиевского собора. Подтверждением этого является запись, помещенная в одном из “Апостолов” ХІV века. В нем указывается, что освящение Св. Софии состоялись в 952 г. “Многим исследователям, – пишет П. Толочко, – которые относили крещение Ольги к 957 г., это свидетельство казалось сомнительным, но в свете новых исследований оно таким не выглядит”.  Интересную гипотезу относительно периода правления Св. кн. Ольги высказывает и проф. П. Куренной. По его мнению, духовный центр возрождаемой Киево-Русской Церкви располагался в Вышгороде, под Киевом, в котором были монастырь и школы, где готовили русских православных миссионеров и священников для всего государства.  
 
Из западноевропейских хроник известно, что после установления Ольгой дипломатических отношений с Западно-Римской (Германской) империей германский цесарь Оттон-I послал на Русь в составе дипломатического посольства собственных миссионеров во главе с латинским епископом Адальбертом, бывшим монахом монастыря св. Максимина в Триере. Прибыв в Киев в 962 году, вскоре он вынужден был бежать из Руси. По возвращении в Германию Адальберт сетовал, что его в Киеве не приняли. Этот факт в очередной раз подтверждает, что на Руси имело распространение лишь восточное христианство, а заигрывание княгини Ольги с Западом – попытка по образцу болгарского кагана Бориса (852 – 889) сделать независимыми собственную национальную Церковь и государство от влияния Византии, где духовная (церковная) зависимость от Константинополя нередко считалась зависимостью и политической. Именно этим, по-видимому, можно объяснить недовольство Ольги ее приемом в Царьграде в 955 году. В книге византийского императора Константина Порфирогенета (912-959) “Об управлении государством” подробно описываются торжественные церемонии приема правительницы Руси при императорском дворе. Ольге была оказана честь как христианскому монарху союзного государства, которое не трактовали как языческое: княгиня была приглашена к цесарской трапезе, за цесарский стол, где она сидела вместе с императором и его семьей, чего по отношению к язычникам, согласно придворному этикету, не допускалось. Из этого следует, что ко времени приезда в Константинополь Ольга уже давно (по крайней мере с 946 г.) была христианкой. Однако, несмотря на оказанный почет, Ольга все равно осталась неудовлетворенной и в следующем году, когда в Киев прибыло посольство от императора, она приняла его достаточно прохладно. Причиной такого поведения “королевы русинов” были переговоры с императором Константином, в которых они не пришли к согласию. Не исключено, что спор мог возникнуть вокруг статуса Киевской Церкви и попыток Ольги получить, по образцу Болгарии, церковную автокефалию. Ведь лишь при этом условии Ольга могла добиться признания со стороны Византии полной независимости Киево-Русского государства в качестве полноправного союзника, а не вассала, а также, по византийской традиции, получить право титуловаться “православной царицей – Помазанником Божьим”. Несмотря на неудачу в вопросе автокефалии Киевской Церкви, княгиня Ольга не отвернулась от Восточного Православия, и продолжала ревностно распространять семена Славянского Православия на необъятных просторах восточнославянской державы – Киевской Руси.
Прилагая большие усилия к новой христианизации Руси, княгиня Ольга пыталась обратить к истинной вере и своего сына – князя Святослава, но безрезультатно. Он оставался убежденным язычником, а в распространении христианства видел политическую экспансию Византии.

В 964 году в Киеве к власти опять приходит языческая партия во главе с сыном Ольги каганом Святославом. Вновь верх захватила тенденция нетерпимости к христианскому вероучению, было разрушено много храмов (в частности, Иоакимовская летопись сообщает о разрушении церкви Св. Николая на Оскольдовой могиле, построенной, за Киевским Синопсисом и Тверской летописью, св. кн. Ольгой), разгромлены православные общины. Помимо этого, Святослав начинает войны с главными “экспортерами” христианства на Русь – Византией и Болгарией.
В этот период Киево-Русская Церковь имеет целый сонм первомучеников христианских, от язычников убиенных. Как сообщает Иоакимова летопись, «дьявол возмяте сердца вельмож нечестивых, начата клеветати на христианы, сущия в воинстве, якобы сие падение вой (поражение армии Святослава в войне с Византией в 972 г., – С.Ш.) приключилось от прогневания лжебогов их христианами. Он же (Святослав) толнко разсвирепе, яко и единого брата своего Глеба не пощаде, но, разными муками томя, убиваше. Они же (крещеные русы) с радостию на мучение идяху, а веры христовы отрещися и идолом поклонитися не хотяху... Он же видя их непокорение, наипаче на презвитеры яряся, якобы тии (православные священники) чарованием неким людем отвращают и в вере их утверждают, посла в Киев, повеле храмы христиан разорити и сожещи. И сам вскоре поиде, хотя вся христианы изгубити».
Российский историк В.Н. Татищев (1686-1750) называет кн. Глеба наравне с Оскольдом первомучеником христианским: «Его же (Оскольда, – С.Ш.) можно за первого мученика Руси почитать, как и Улеб, брат Святослава, кои от неведения истории забыты и в святцы не внесены».
Таким образом и кн. Оскольд, и кн. Глеб, и другие русичи-христиане, принявшие смерть от язычников, есть тот фундамент веры, на котором воздвигалось духовное здание Святой Киевской Руси.
Следует заметить, что Святослав долгое время практически не вникал во внутренние дела в Киевской Руси, благодаря чему христианство здесь приобрело очень большое влияние. Занятый военными походами и строительством на территории захваченной им Дунайской Болгарии нового центра Славянской империи, а также соблазненный мечтой подчинить себе Царьград, он почти никогда не бывал в Киеве. При отсутствии Святослава, Киевом правил его старший сын Ярополк, с ранних лет воспитывавшийся бабушкой Ольгой и матерью-гречанкой в христианском духе. Поэтому после гибели Святослава в 972 году Ярополк, став Киевским каганом и Великим князем, вновь восстановил все привилегии христиан, а сам возглавил теперь уже правящую христианскую партию. На повестке дня стоял даже вопрос официального крещения Ярополка и введение христианства государственной религией Руси. Однако этим планам помешало возвращение в Киев остатков Святославового войска, предводители которого еще во время “сидения” на острове Буяне (совр. Березань) перебили в своем стане всех воинов-христиан, даже двоюродного брата Святослава – христианина-мученика Глеба. По мнению Л. Н. Гумилева, нападение на них печенегов во время возвращения из неудачного похода на Византию и убийство Святослава случилось при содействии Ярополка, который после резни христиан на острове отказался помогать отцу.  Причиной таких действий Ярополка, как считает митр. Макарий (Булгаков), было повеление Святослава разрушить в Киеве все церкви и истребить само имя христиан, а также угроза самому прибыть в Киев ради осуществления этих намерений.  Не удивительно, поэтому, что вскоре языческие реваншисты совершили попытку нового восстания.
Языческая антихристианская реакция пыталась приостановить и искоренить на Руси “чуждые” культурные и религиозные влияния, которые, как они считали, способствовали подчинению русичей Византийской империи. В противовес христианству они вновь подняли святославов лозунг – под покровительством “богов предков” овладеть Царьградом, его ценностями и богатствами. Поэтому, в противовес Ярополку, язычниками был приглашен младший внебрачный сын Святослава (от матери русинки), убежденный грекофоб Владимир Новгородский, который прославился своей храбростью и рвением еще во время балканских авантюр отца. Как в свое время Олег под языческими флагами захватил трон Киевского князя Оскольда, принявшего греческое христианство, так и теперь история вновь повторялась. Ярополк в Киеве не устоял против языческих славяно-варяжских армий Владимира и в конце 978 – начале 979 гг. в результате измены собственных дружинников был разбит и казнен по приказу родного брата-язычника. Владимир завладел и троном, и женой убитого им брата – христианкой. Вновь началась жестокая языческая реакция.

Первыми мероприятиями Владимира по уничтожению христианских общин в Киеве и других древнерусских городах, стали попытки реформировать по образцу Христианской Церкви полумертвый культ языческих богов, создать определенную иерархическую систему. Хотя на Руси не были распространены человеческие жертвоприношения, Владимир, ради нагнетания и удовлетворения антихристианских настроений, приказывает принести в жертву языческим богам одну из киевских христианских семей – отца Феодора и его сына Иоанна (память их 12 июня). Они были убиты и сожжены в честь “богов праотцов”. И хотя выбор на этих святых киевских мучеников выпал «по жребию», однако врядли можно думать, что это было всего лишь случайностью… Выдающийся наш святитель митр. Димитрий (Туптало) Ростовский в житии Владимира Великого сообщает также, что в то время он приказал насильно приводить на поклонение идолам всех христиан, и тех, кто не подчинялся его воле, предавал смерти. В связи с этим многие верующие вынуждены были скрывать свою веру, другие бежали из Киева, а третьи опять возвращались к языческому нечестию. Между тем, замечает Св. Димитрий, язычники, пользуясь опекой и поддержкой Великого Князя, разрушили в Киеве все христианские церкви. 
В подтверждение достоверности свидетельств о разрушении язычниками христианских храмов в Киеве, акад. Б.Рыбаков, среди прочего, обращает внимание на то, что «постамент идолов киевских языческих богов, поставленный в самом центре княжеского Киева, был вымощен плинфой и фресками христианского храма, разрушенного до 980 г.».
Казалось, малокультурная, полу-финская новгородская провинция Киевской Руси религиозно победила столичный, христианизированный и высококультурный Киев... Однако эта искусственная победа оказалась бессильной изменить властный ход истории, направление которого было определено еще Свв. Равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием и первым мучеником Русским за веру Христову, благоверным князем Оскольдом-Николаем Киевским. И вскоре уже сам Великий князь Владимир, подобно обращению Савла в Павла, Божиим промыслом и под влиянием прочно укоренившихся в киевской земле со времен кн. Оскольда христианских традиций, принимает св. крещение и окончательно утверждает Св. Православие государственной религией Киевской Руси.
Сергей ШУМИЛО, специально для "УНИАН-Религии"


 

УНІАН в Google News