Парадоксы церковного мышления

Диалог между представителями православных конфессий Украины дает надежды на восстановление единой Православной Церкви. Сегодня во взаимоотношениях УПЦ, УПЦ КП и УАПЦ ситуация почти идентичная той, что существовала во взаимоотношениях РПЦ и РПЦЗ каких-то 7-10 лет назад...  

РПЦ – РПЦЗ: хроника недавнего противостояния

Еще совсем недавно, в 90-х годах XX века перед Россией стояла проблема раскола между Русской Православной Церковью и Русской Православной Церковью Заграницей. Собственно, эта же проблема стояла и перед Украиной, так как ее территория входит в каноническое поле РПЦ, а сама РПЗЦ имела (и имеет) у нас в стране целую группу приходов и монастырей. Невозможно было помыслить не то, что об объединении, но даже о сближении этих двух церквей. И РПЦ и РПЦЗ подчёркивали свою исключительность, называя друг друга как минимум «безблагодатным расколом» или и вовсе «врагами Христовыми», а все осторожные предположения о наличии благодати у другой церкви воспринимались как предательство истины. Рассмотрим наиболее известные примеры из недавнего прошлого.

Весьма характерно в этом смысле Юбилейное Послание Архиерейского Собора РПЦЗ к пастве РПЦ в 1988 года, где говорится: «Пока церковное возглавление Московской Патриархии поражено безгласностью и не может говорить правды, мы — русские епископы за границей, чувствуем страшную ответственность, лежащую на нас за всю Церковь […] Управляя свободной частью ея, зарубежной, мы […] не знаем компромиссов с врагами Христовой истины […] мы — единственные русские епископы, голос которых может и должен быть и является свободным голосом многострадальной матери Церкви […] сохранившие канонический строй управления Церковью

В 1996 г. Первоиерарх РПЦЗ митр. Виталий в своём письме от 12 декабря собрату архиепископу Берлинскому Марку (Арндту) говорит о РПЦ следующее: «эта Церковь узурпатора церковной власти митрополита Сергия и, конечно, последовательно его преемников вплоть до патриарха Алексея II. А для нас это Церковь лукавствующих, церковь антихриста. […] Теперь уже на нас ложится священный долг и неотъемлемое право также, orbe et urbe, объявить о безблагодатности Московской Патриархии и уже больше не иметь с ней никакого общения" (1).

Год спустя, 16 марта 1997 г., архиепископ Марк, которого в то время в РПЦЗ называют самым либеральным архиереем и считают, чуть ли не предателем, в своём интервью подчёркивает следующее:

«Надо с самого начала отметить, что ни я, ни другие члены РПЦЗ не считают для себя Московскую Патриархию Церковью-Матерью. Мать-Церковь – это Русская Православная Церковь. [А что касается Зарубежной Церкви. Она едина в своем отношении к Московскому Патриархату?] Нет, нет! Совсем не едина. 
 Наоборот: сейчас скорее растет тенденция к резкому противостоянию. Происходит радикализация. И среди архиереев, и среди мирян. Если я четко держусь линии, в которой воспитан, – а именно: это две части одной Церкви, – то некоторые утверждают, что Московская Патриархия вообще ничего общего с Русской Православной Церковью не имеет, что это новый организм, который вырос на основе обновленчества (ведь митр. Сергий также одно время был обновленцем, но принес покаяние)».

На Архиерейском соборе РПЦЗ в мае 1998 года протоиерей Лев Лебедев произносит доклад, посвящённый вопросу диалога с РПЦ. Говоря о епископате РПЦ, докладчик характеризует его, как «апостасийное, еретическое и криминальное состояние подавляющего большинства иерархии» и далее продолжает:

«Что общего может быть у Русской Зарубежной Церкви с Московской “патриархией”? ничего! Отсюда любые “диалоги” или “собеседования” с МП с целью выяснения, что нас разъединяет и что — объединяет, — это или верх непонимания сущности вещей, или — предательство правды Божией и Церкви. Нас разъединяет буквально всё! И не объединяет ничего, кроме разве внешнего вида храмов, облачений духовенства и чинопоследования служб (да и то далеко не во всем!). Поэтому нужно ясно осознать и официально утвердить, что ныне РПЦЗ — это не часть Российской Церкви, а единственная законная Русская Церковь во всей полноте! […]

А если все же душа болит о русскоязычных в России, то только постоянным и твердым обличением МП, а не заигрыванием с ней, можно спасти в России тех, кто еще ищет спасения и способен его принять. Необходимо поэтому вернуться к той позиции непримиримости с МП, какую изначала занимала Русская Зарубежная Церковь. […] Но вот после очень неопределенных решений Архиерейского Сoбoра РПЦЗ 1993-1994 г.г. и дальнейших шагов некоторых наших иерархов в сторону сближения с МП и начались, одно за одним, такие бедствия, которые определенно свидетельствуют об отступлении Божия благоволения к нашей Церкви за ее отступление от истины. Сколько еще бед хотят навлечь на наши головы сторонники братания с преступной и еретической МП?»

Не отстаёт в щедрости даримых эпитетов в адрес оппонента и Московский Патриархат. В начале 1990-х годов Синод РПЦ принял решение, что все рукоположения РПЦЗ на территории России неканоничны и недействительны, в отличие, например от рукоположений католиков, действительность которых признавалась. Такое решение фактически следовало церковным постановлениям первой половины XX века. Напомним, что в 1929 году Синод принял постановление о том, что все рукоположения иерархов, не подчиняющихся митрополиту Сергию, недействительны (впрочем, среди них оказалось немало тех, кто позже был прославлен в лике святых в самой РПЦ). А в 1934 году Синод во главе с митр. Сергием издаёт указ о запрещении архиереев РПЦЗ. Таинства РПЦЗ не признаются и считаются «манипуляциями».

В конце 90-х годов появляется труд священника Даниила Сысоева «Зарубежная Церковь: раскол или ересь?». Эта статья многократно перепечатывалась, широко распространялась и стала базовой в антираскольничей апологетике РПЦ. Отец Даниил обличает «карловацкий раскол», утверждает, что РПЦЗ не имеет апостольского преемства и благодати: «Так как в расколе нет благодати, то и таинства у зарубежников в России не совершаются», и делает вполне однозначный вывод: «Таким образом, мы видим, что Зарубежная церковь имеет черты не только раскольничьего, но и еретического сообщества. Это и не удивительно, ведь по слову свят. Василия Великого со временем раскол неизбежно превращается в ересь. […] Для любого разумного православного ясно, что тот, кто исповедует такое свое отношение к Патриархии не может иметь Ее своей параллельной ветвью. Так что пред нами возникает необходимость выбора между карловчанами и Вселенской Православной Церковью». Говоря же о призыве зарубежников прославить новомучеников и исповедников, автор замечает «Но под новомучениками они подразумевают раскольников-иосифлян, большинство которых к тому же стало предателями». И, наконец, делает «простой, ясный и вполне однозначный» вывод: «Из всего вышесказанного ясна правота наших святых, таких, как преп. Лаврентий Черниговский и о. Серафим (Тяпочкин), которые предостерегали от общения с зарубежниками и прямо называли эту церковь расколом. Будем помнить, что грех раскола, не исцеленный покаянием, неминуемо губит человека и посему будем убегать от тех людей, которые хотят нас лишить вечной жизни».

В том же духе выражались почти все официальные представители РПЦ. Отношения между церквами ещё более накаляются в начале 2000 года, когда Московская патриархия с заняла подворье РПЦЗ в Иерихоне. В этом же году архиепископ Марк (Арндт) даёт оценку РПЦ как «послушной рабы тёмных сил» и «террористической организации», а идею объединения с ней называет «циничным издевательством»: «Итак, Московская патриархия явно не свободный организм. Она – государственное учреждение, послушная раба безбожного государства, управляемого темными силами [...]. В России эти силы разрушили тысячи и тысячи церквей, убили миллионы людей, осквернили наши святыни. Все это Московская патриархия не только покрывала, но и оправдывала своим молчанием и ложью об отсутствии всякого гонения на Церковь. [...] Можно только пожалеть миллионы простых и доверчивых русских людей, которые не имеют выбора и поэтому молятся в храмах, принадлежащих организации, именующей себя Московской патриархией. Призыв к объединению с МП, можно оценить только как цинизм и издевательство.» (2)

С такими настроениями непримиримой вражды, обвинениями друг друга в безблагодатности и ереси, и взаимными требованиями покаяния, обе церкви подходили к новому тысячелетию…При этом даже сами разговоры об объединении воспринимались в обоих лагерях в лучшем случае с подозрением, как преждевременные, в худшем – как попрание канонов, предательство церкви и признак апостасии, т.е. церковного отступничества. Любые подобия «диалога» строились на взаимном обмене ультиматумами и повторении неизменности собственных позиций по ключевым вопросам. Обе церкви крепко «стояли в истине». Каждая в своей…

В феврале 2000 г Собор РПЦЗ издаёт Послание, (3) которое, с одной стороны, говорит о теоретической возможности диалога, с другой стороны, достаточно жёстко акцентирует на неизменности предъявляемый условий:

«Мы от Церкви никуда не уходили, хотя нас стали гнать словом «раскол» и отторгают с самых тех страшных пор даже до сего дня — не взирая на главное, а порой и не зная его. Невозможно решать современные церковные вопросы простым присвоением себе звания «единственного законного церковного возглавления. […] 

Простите нас, дорогие во Христе соотечественники, за наши ошибки. И не отбрасывайте вместе с нашими недочетами и слабостями самой Истины. Мы призываем вас осознать всемiрный масштаб нынешней церковной проблемы, воссоединиться с нами в общих молитвах и углублять на родной земле подвиг русскости в условиях апостасии — вопреки политике тех мiрских и церковных властей, которым не дорого всемiрное духовное призвание России».

В декабре 2000 Первоиерарх РПЦЗ митрополит Виталий (Устинов) издаёт Послесоборное Послание, где, в частности, подчёркивает, что «Русская Православная Зарубежная Церковь, сохранившая свою духовную свободу все эти 80 лет, никогда не пойдёт на соединение с Московской Патриархией».

Вот приедет барин — барин нас рассудит

И вот на этом фоне появляется информация об учащении контактов представителей РПЦЗ, и в частности, архиеп. Лавра (Шкурлы) с Московской Патриархией. Появляется информация о контактах архиеп. Лавра с господином Путиным В.В., Президентом России. О чём именно они говорили – неизвестно. Однако в период особого напряжения между РПЦ и РПЦЗ происходит невероятное. В октябре 2001 года Архиерейский Собор РПЦЗ (созванный в обход Правил Положения об РПЦЗ) отправляет «слишком принципиального» Первоиерарха митр. Виталия на покой (при этом сам митрополит отказывается признавать собственную отставку), а новым Первоиерархом избирается митр. Лавр. Совпадение ли?.. Между тем, светский правитель объявляет о необходимости объединения двух церквей, и практически мгновенно меняется риторика. Вдруг исчезает термин «карловацкий раскол», всё реже говорят о «безблагодатности» таинств и всё чаще о «трагически разделённой церкви», а те, в ком вчера благословлялось видеть раскольников и врагов, сегодня должны восприниматься как братья. Создаётся комиссия по диалогу.

Объединение церквей, тем не менее, осуществляется отнюдь не «большевистскими темпами» — РПЦЗ всё ещё говорит, хотя и осторожно, о наличии преград: хорошо бы отказаться от экуменических контактов, желательно бы покаяться в «сергианстве» и т.п. И в сентябре 2003 г. Президент России В.В. Путин официально встречается с иерархами РПЦЗ, при этом большая часть встречи почему-то проходит за закрытыми дверями, и о чём говорил с иерархами Президент – неизвестно. Однако снова происходит невероятное – преграды, которые были столь существенны недавно, чудесным образом исчезают. В декабре созывается всезарубежное пастырское совещание, на котором «происходит качественный прорыв в отношении двух церквей», а в Обращении по итогам этого совещания признано, что все главные проблемы на пути сближения преодолены и ничего не мешает объединению. Остаются только формальности. В обоих церквях проводится интенсивная информационная работа, доносится мысль о том, что они – отнюдь не еретики и даже не раскольники, а наши братья, сумевшие в непростых условиях сохранить правду православия (в России или же за границей).

Заместитель председателя Учебного комитета РПЦ доцент МДАиС Алексей Светозарский подчёркивает: «Процесс объединения вошел в активную стадию после визита Президента РФ В.В.Путина в США в 2003 году и его встречи с иерархами РПЦЗ». Роль светского государя в объединительном процессе никто не скрывает, напротив, эта роль всячески подчёркивается. 

Наконец, в мае 2007 г. обе Церкви подписывают акт о воссоединении, где среди прочего отмечается: «Отдаем благодарность Всемилостивому Богу, который Своей всесильной десницей направил нас на путь уврачевания ран разделения и привел нас к желанному единству Русской Церкви на родине и за границей». 

При этом если кому-то в голову приходило вспоминать об отделении церкви от государства и недопустимости вмешательства светских властей в дела РПЦ, на такого тотчас же набрасывались «ревнители» с обвинениями в безразличии, разрывании «нешвенного хитона», а всякое политическое давление на церковь оправдывалось как необходимая и должная помощь неравнодушных государственников. 

Добро должно быть с кулаками?

Но обратим свой взор в сторону Украины — на взаимоотношения УПЦ с УПЦ КП и УАПЦ. Ситуация практически идентичная той, что существовала во взаимоотношениях РПЦ и РПЦЗ каких-то 7-10 лет назад. Те же констатация «неизменности» собственных позиций и обмен требованиями. Та же тенденция к расслоению или даже радикализации позиций среди епископата и мирян по ключевым вопросам: прежде всего, необходимости диалога, статуса церковного управления, благодатности таинств и пр. Та же каноническая асимметрия, при которой одна церковь имеет общение с поместными церквами, а другие – находятся в изоляции. В конце концов, те же разговоры о захватах храмов.
В оценке перехода существует несколько основных факторов: (1) голос настоятеля, (2) голос прихода, (3) голос строителя или владельца, (4) история прихода. И двойственность морали проявляется в том, что в зависимости от ситуации, меняется очерёдность и значимость факторов. Когда один из факторов играет против, три других объявляются главенствующими. Завтра или в другой ситуации ситуация меняется противоположным образом, всё происходит с точностью до наоборот.

Последнее, о чём стоит сказать - о помощи государства. Следует осознать, что в целом в Украине сохранятся баланс. В западных областях УПЦ сложно получить хорошую землю под храм и очередные передаваемые храмы. В восточных и южных областях аналогичные проблемы испытывают УПЦ КП и УАПЦ. В центральных и северных областях нет ярко выраженного конфессионального приоритета. Каждая из сторон требует поддержки исключительно для себя. Поддержка же другим воспринимается как вмешательство государства в церковные дела…

Какими стандартами руководствоваться далее – дело совести каждого христианина, однако Евангельские заповеди никто не отменял: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12).

Продолжение этой евангельской мысли читаем у о. Александра Шмемана в его беседе «О вере и неверии»:

«С обеих сторон несётся хвастовство о своих победах и торжествах, сила против силы, пропаганда против пропаганды, ненависть против ненависти, и в конечном итоге, так часто зло против зла. Но всё христианство утверждает, что злом не разрушить зла, ненавистью не победить ненависть — всё это мир сей, про который давно сказано, что он “во зле лежит” (1 Ин 5:19). […]

Слабость христиан почти всегда в том, что сами не верят в своё добро и, когда приходит час борьбы со злом, противопоставляют ему такое же зло, такую же ненависть и тот же страх. Так вот, пора, пора оправдать добро, и это значит — снова поверить в его силу, в его внутреннюю Божественную непобедимость.

Пора миру, лежащему во зле, противопоставить не чудо, не авторитет и не хлеб […], а тот ликующий облик добра, любви, надежды и веры от отсутствия которых задыхается человечество. И только тогда, когда мы в самих себе оправдаем добро и поверим в него, начнём мы снова побеждать».

Как бы хотелось, чтобы мы, дерзновенно именующие себя православными христианами, сумели поверить в добро...

Владимир Мельник

УНІАН в Google News